• Новости
• Спонcорам
• Библиотека
• Авторы
• Предприятие

Прекраснейшая из стран стремительно приходила в упадок. Пылевые поля уже не радовали нежным шелком, пылевые дожди не щекотали ласково, а о грязевых ваннах осталось только мечтать. И хлопья пыли почти исчезли — а значит, новым захламликам вырасти не из чего…

А ведь совсем недавно Барахляндия процветала — когда квартиру делила с захламликами древняя полуслепая старушка. Три ее моськи постоянно теряли шерсть, приносили с улицы грязь и прятали огрызки костей в разных укромных местах. Иногда они даже соглашались затащить под диван какую-нибудь тряпку — чтобы там, не без помощи захламликов, она моментально обросла пылью. А еще с ними можно было играть в убегалки. От старушки никто не прятался: комков пыли, удирающих от собачек, она или не замечала, или не придавала им никакого значения. Мало ли что с глазками! Пыль — она и в Африке пыль. Как же без нее?

Но потом бабулька переехала, вместе с моськами, а по соседству с Барахляндией поселился этот ужасный Дима…

— Тараканы!

Чух поморгал, отвлекаясь от печальных мыслей. По отвратительно чистой дорожке паркета к нему мчался Апчих, суетливо размахивая лапками:

— Тараканы!

— Что тараканы? — подскочил Чух. — Опять чем-то недовольны? Снова Грязи и объедков требуют? Да где ж мы им возьмем, если…

— Ушли! Тараканы ушли! К Маше!

— Сбежали, значит… — Да, плохо дело. — Вот ведь подлые предатели — всегда первыми бегут, в беде бросают!

— Да ладно тебе. Они до последнего держались, сам знаешь! Но вчера прослышали, что этот гад потравить их решил. Родня предупредила: приходил, отраву просил, но у них не оказалось… то есть не у тараканов, а у Маши, конечно.

— Ну, это понятно. Еще бы у Маши что-то под рукой оказалось!

Чух, конечно, частенько бывал в гостях у соседей. Великолепием их страна уступала только его собственной Барахляндии: горы одежды на полу во всех комнатах, крепости книг на столах и засохшие цветы — на подоконниках за давно не стиранными шторами. И пыли, пыли! А уж захламликов сколько! Тыщи и тыщи! А ведь чем больше захламликов, тем больше пыли, а чем больше пыли, тем больше захламликов, а чем…

— Конечно, хорошо им там с Машей! — проворчал Чух. — Она пыли не видит. С такой любой уживется! А ты попробуй с этим… с этим — тьфу! — чистюлей справиться! На него же совсем ничего не действует! Хоть все бросай и тоже к Маше беги!

Хотя как раз этого ему не хотелось. Когда-то давным-давно они с тамошними захламликами поспорили, чья Барахляндия богаче, и Чух не без высокомерия заявил: "Вот возьмет ваша Маша и выйдет замуж! К мужу уедет, а вы ни с чем останетесь. А у нас пыль будет всегда!" Соседей это, конечно, задело. С тех пор они только и делали, что подсчитывали, сколько у кого пылевых полей да кто сколько вырастил пылевых клопиков...

Мимо проскочил потрепанный клубок пыли и выкатился за дверь. За ним еще один. И еще…

— Это что такое?! — Чух не верил своим глазам. — И наши туда же?!

— Ну а ты что хотел? Если уж тараканы сбежали, пора и нам пыль уносить.

— Но как же… Неужто и они к Маше?!

— Да разве там плохо?

— Так засмеют же! Все припомнят — и как мы урожаями пыли хвалились, и как гордились, что лучше всех беспорядок наводить умеем…

— Так ты больше всех и хвалился, — напомнил Апчих. — А кто тебя просил перед соседями нос задирать?

Чух обиделся, но ответить не успел. Входная дверь отворилась, и, тщательно вытерев (фу!) ботинки о коврик, порог переступил его, Чуха, главный враг — молодой человек Дима.

— А долго его не было. Устал, значит, — мстительно фыркнул захламлик. — Ну, сейчас я ему покажу!

Дима снял куртку и аккуратно повесил ее на плечики, взял принесенный пакет и понес на кухню.

— Ладно, давай попробуем, — согласился Апчих. — Только вдруг опять не получится?

— Не каркай!

Они уставились Диме в затылок и дружно забубнили:

— Не убирай, не убирай... Брось на пол, брось на пол...

— Потом разберешь, потом, потом... Ты устал, ты устал... Зачем напрягаться, зачем? Брось, брось где стоишь…

— Какая разница, когда убирать, какая разница?.. Потом уберешь, потом... это же не срочно…

— Забудь о нем, забудь... Хлеб до утра не испортится…

Кажется, Дима их услышал, что с ним бывало крайне редко: медленно, как во сне, опустил пакет мимо стола на пол и потер рукой лицо.

— Хорошо! — подпрыгнул Чух. — Хорошо! А теперь газету на пол брось! И книжку!

— Брось! Брось! — радостно заверещал Апчих. — Все равно уже пакет лежит, место занимает! Потом уберешь! Потом! Все сразу... Какая разница, сколько всего убирать?

А Дима-то действительно устал, и сильно. Потянулся за газетой…

— Ну давай же! — пискнул Апчих.

Встряхнувшись, Дима внимательно посмотрел на газету, на книгу — и вернул каждую на свое место . Поднял пакет, открыл, вытащил батон и заботливо уложил в хлебницу. Тщательно свернул пакет и убрал в шкафчик.

— Ну как тут жить! — отчаянию Чуха не было предела. — Нет, ты погляди, он еще и ботинки чистить пошел! А вчера? Ты слышал, что он друзьям своим говорил? У кого, мол, вокруг кавардак, у того и в голове кавардак. А он, дескать, ни о чем думать не может, пока порядок не наведет!

— Так и сказал? — Апчих поежился. — Да, ничего тут нам больше не светит. Слушай, ну раз такое дело… Все равно ведь все наши уже либо развеялись, либо к Маше переселились. Так, может… может, и мы тоже? Ну, с остальными пойдем? — Апчих робко подкатился к Чуху, поднял с пола крошечную пылинку и заботливо положил на друга. — У них сегодня еще десять захламликов родилось, они там хороводы водят, а над ними в лучах солнца пыль кружится... — Он даже зажмурился мечтательно. — А?

— Ты что?! Сам знаешь, они мне проходу не дадут! Уж если сбегать, то в какую-нибудь другую Барахляндию. Да хотя бы к студентам снизу — вот где тараканы не переводятся! Или в ту семью, где детей много. Там тоже неплохо… Хотя с Машей, конечно, не сравнить. Маша — она сама как захламлик...

— Ну, как знаешь, — Апчих бочком отодвинулся к двери. — А мне, пожалуй, пора...

— Эй, ты куда?!

Но Апчих уже юркнул в дверь. В квартире стало тихо. Слишком тихо.

Сидя на неприлично чистом коврике, Чух медленно осознавал, что остался один.

***

Он обвел прощальным взглядом руины своей империи.

Да, такого не бывало никогда. Огромная, могучая, его Барахляндия легко переживала смерчи и ураганы в виде уборок — но до тех пор, пока они были редкими…

Оставаться стало опасно. Еще чуть-чуть — и он развеется тонким слоем пыли, а потом придет Дима, поморщится, возьмет влажную тряпку и… До сих пор этого не произошло только потому, что Дима в последние дни редко бывал дома. Но пыль накопиться все равно не успевала.

Никому не под силу возродить прежнюю Барахляндию!

А жаль. Так жаль густых зарослей пылевых цветов, и роскошных гирлянд за стиральной машиной, и дивной бахромы под батареей, и кружевной паутины в прихожей, и нежного пушка на телевизоре, и чудных узоров по всему зеркалу, и особой грядки, на которой зрели молодые захламлики… И пылевых клопиков, таких сочных, вкусных!

Все в прошлом.

Чух в последний раз вздохнул и осторожно — с него уже сыпались пылинки! — покатился к двери. Может, все-таки к Маше? Своих там много — родная пыль как-никак!

Но что это за шум?

Чух застыл. Голоса людей, смех… щелканье замка…

Он уже собрался шмыгнуть в темный уголок, но дверь приоткрылась — и навстречу ему поскакали… захламлики! Свои и чужие, знакомые и не очень… Весело галдя, они тащили хвостики пыли, а перед собой гнали целые стада пылевых клопиков… Чуп облизнулся и кинулся к ним. И наскочил на Апчиха.

— Ну, что же ты? — закричал тот, как будто они только что расстались. — Не зевай, а то поздно будет! Скорей делай ставки! Я тебе ради такого дела комок пыли одолжу!

— Какие ставки? Ты о чем?!

— Как какие? Ну, на кого ты ставишь — на нас или на них? Кто теперь-то богаче станет? Постой… Ты что, ничего не знаешь?!

— Н-нет… — Чух с опаской рассматривал друга. Апчих был на редкость плотный и упитанный — прямо как в старые добрые времена. — А то случилось-то?

Очень торжественно Апчих возвестил:

— Маша вышла замуж! За Диму! И теперь переселяется к нам!

2009