• Новости
• Спонcорам
• Библиотека
• Авторы
• Предприятие

1. Эврика!

"Эврика!" (греч.) — "Я нашел!" Восклицание, приписываемое величайшему из математиков древности Архимеду Сиракузскому (ок. 287-212 до н. э.). Римский инженер и зодчий Витрувий (I в. до н. э.) в 9-й книге трактата "Об архитектуре" рассказывает: сиракузский царь Гиерон подозревал своего ювелира в том, что при выделке золотой короны он применил серебра больше, чем следовало. Доказать это он поручил Архимеду; над определением состава сплава Архимед трудился очень долго и безуспешно, пока, наконец, случайно, во время купанья, не открыл основной закон гидростатики. (Всякое тело, погруженное в жидкость, теряет в своем весе столько, сколько весит вытесненная им жидкость.) Архимед пришел от этого открытия в такой восторг, что голый с криком "Эврика!" побежал из купальни домой, чтобы проверить свою теорию. Восклицанье "эврика" употребляется как выражение радости при каком-либо открытии, при внезапно появившейся, осеняющей мысли.

Постойте, виноват! Эврика! Эврика! Есть средство, есть, я нашел его, честь и слава мне! (В. Г. Белинский, О критике и литературных мнениях "Московского наблюдателя".)

2. Эзоповский (рабий) язык.

Выражение, означающее язык иносказательный, полный умолчаний, намеков, аллегорий; происходит от имени легендарного греческого баснописца Эзопа, жившего, по преданию, в VI в. до н. э. Эзоп был рабом; так как о многом говорить свободно, открыто было для него опасно, он обратился к аллегорической, басенной форме. Выражение "эзопов язык" введено в широкий оборот М. Е. Салтыковым-Щедриным; так он называл ту особую, "рабью" манеру иносказательного изложения, которую писателям приходилось применять для обхода царской цензуры.

...ежели в писаниях моих и обретается что-либо неясное, то никак уж не мысль, а разве только манера. Но и на это я могу сказать в свое оправдание следующее: моя манера писать есть манера рабья. Она состоит в том, что писатель, берясь за перо, не столько озабочен предметом предстоящей работы, сколько обдумыванием способов проведения его в среду читателей. Еще древний Езоп занимался таким обдумыванием, а за ним и множество других шло по его следам. Эта манера изложения, конечно, не весьма казиста, но она составляет оригинальную черту очень значительной части произведений русского искусства, и я лично тут ровно ни при чем. Иногда, впрочем, она и не безвыгодна, потому что, благодаря ее обязательности, писатель отыскивает такие пояснительные черты и краски, в которых, при прямом изложении предмета, не было бы надобности, но которые все-таки не без пользы врезываются в памяти читателя... Повторяю: это манера, несомненно, рабья, но при соответственном положении общества вполне естественная, и изобрел ее все- таки не я. А еще повторяю: она нимало не затемняет моих намерений, а, напротив, делает их только общедоступными (М. Е. Салтыков-Щедрин, Круглый год, Первое августа, 1879).

...ужели есть на свете обида более кровная, нежели это нескончаемое езопство, до того вошедшее в обиход, что нередко сам езопствующий перестает сознавать себя Езопом? (М. Е. Салтыков-Щедрин, Похороны).

В стране самодержавной, с полным порабощением печати, в эпоху отчаянной политической реакции, преследовавшей самомалейшие ростки политического недовольства и протеста — внезапно пробивает себе дорогу в подцензурную литературу теория революционного марксизма, излагаемая эзоповским, но для всех "интересующихся" понятным языком (В. И. Ленин, Что делать?, Соч., т. 5, с. 333).

Проклятая пора эзоповских речей, литературного холопства, рабьего языка, идейного крепостничества! Пролетариат положил конец этой гнусности, от которой задыхалось все живое и свежее на Руси (В. И. Ленин, Партийная организация и партийная литература, Соч., т. 10, с. 26-27).

3. Эк, куда метнул!

Слова Городничего в комедии Н. В. Гоголя "Ревизор" (1836), д. 2, явл. 8. Когда Хлестаков говорит, что обязательно заплатит свой долг по счету в гостинице, Городничий, принимая его за ревизора, приехавшего инкогнито, произносит: "О, тонкая штука! Эк, куда метнул! какого туману напустил! разбери, кто хочет". Выражение это, часто цитируемое не вполне точно, употребляется иронически в значении: эк, о каких высоких предметах начал говорить.

А как вам кажется вот эта проделка: догадавшись о нелепости разделения поэзии на роды, основанное на трех формах времени и делающее лирическую поэзию выражением будущего времени, немецкий хитрец драматическую поэзию заставил выражать будущее время, ибо-де драма представляет людей не такими, каковы они суть, а такими, каковы должны быть, следовательно какими будут. "О, тонкая штука! Эк, куда метнул! какого тумана напустил! разбери, кто хочет!" (В. Г. Белинский, "Горе от ума").

— Сколько в вас силы, молодости самой цветущей, способностей, талантов! Просто... Кастор и Поллукс! — Вон куда, — в мифологию метнул (И. С. Тургенев, Отцы и дети, 21).

Гражданин. Ты имеешь дело, Ты только временно уснул, Проснись: громи пороки смело... Поэт. А! знаю: "вишь куда метнул!" (Н. А. Некрасов, Поэт и гражданин.) (Примечание. Добавлено в редакции 1960 г.)

4. Эльдорадо.

После открытия Америки в Европе получили распространение рассказы о расположенной в неисследованных областях Южной Америки сказочной стране, изобилующей золотом и сокровищами. Реальным основанием для создания этой легенды послужил религиозный обычай туземного населения нынешней Колумбии, обязывавший его вождя (касика) выезжать в определенные дни к священному озеру Гватавита, где он, осыпав себя золотым песком, совершал жертвоприношение, после чего смывал с себя золото в озере. Баснословные сокровища, о которых передавала молва, стали привлекать предприимчивых путешественников различных национальностей. Один из них, испанский конквистадор Франциско Орельяна, участник экспедиции завоевателя Перу Писарро, исследовав в 1541 г. реку Амазонку, стал утверждать, что сказочная страна находится недалеко от нее. Его рассказы, полные фантастических сведений, обогатились новыми подробностями после путешествия в Америку испанца Мартинеса, утверждавшего, что он провел семь месяцев в городе Маноа, где в невиданной роскоши живет король Моксо. Мартинес назвал якобы открытый им край El Dorado, что по-испански значит "золоченый". Многочисленные экспедиции, стремившиеся найти Эльдорадо, выезжали в Южную Америку вплоть до XVIII в., когда легенда стала угасать. Однако еще в 1826 г. английская финансовая компания пыталась осушить "священное" озеро Гватавита. Поиски Эльдорадо не прошли даром, так как они обогатили науку новыми географическими и этнографическими наблюдениями. Слово "Эльдорадо" стало обозначать счастливую страну, в которую стремятся мечтой (F. A. Junker v. Langegg, El Dorado, I-II. Leipzig 1888).

Ни в столице, ни за границей — нигде жить охоты нет. Купить бы где-нибудь в Проплёванском уезде, на берегу реки Гнилушки, две-три десятники — именно так, ни больше ни меньше — да ведь, пожалуй, в поисках за этим Эльдорадо всё лето пройдет (М. Е. Салтыков-Щедрин, Убежище Монрепо. Finis Монрепо).

Они... всегда держат в мыслях, что есть на свете такая праведная страна, Эльдорадо, где пребывает надмирная глянцевитая культура и никелированные гвозди продаются в шкатулках, пригодных для хранения запонок (Л. Леонов, Рассуждение о великанах, "Лит. газ.", 27 сент. 1947 г.).

5'. Эндимион.

(Примечание. Данное "крылатое словор" добавлено в редакции 1960 г.)

В греческой мифологии Эндимион — прекрасный ноше, пастух, воздюбленный юогини луны и охоты Артемиды. Имя его стало нарицательным для красивого молодого человека.

Его наружность была из тех, которые с первого взгяда поражают неприятно, но которые нравятся впоследствии… Бывали примеры, когда женщины влюблялись в таких людей до безумия и не променяли бы их безобразия на красоту самых свежих и розовых эндимионов (М. Ю. Лермонтов, Герой нашего времени, княжна Мери).

5. Эпоха великих реформ.

Так в либеральной публицистике именовались 60-е годы XIX в., ознаменованные "реформами" Александра II — крестьянской (освобождение крестьян от крепостной зависимости), судебной, земской и др. Источник этого выражения — апологетическая книга Г. А. Джаншиева (1851-1900) "Эпоха великих реформ" (1892).

Будируют всюду и при всяком удобном случае... Одни лишь бедные либералы чувствуют себя неважно. Скверное у них положение! От "эпохи великих реформ" с каждым днем понемножку отламывается... (М. Горький, Письмо В. А. Поссе, ноябрь 1901, Собр. соч., т. 28, М. 1954, с. 198).

"Великая реформа" была крепостнической реформой и не могла быть иной, ибо ее проводили крепостники (В. И. Ленин, "Крестьянская реформа" и пролетарски-крестьянская революция, Соч., т. 17, с. 95).

6. Эскулап. Сын Эскулапа.

В греческой мифологии Эскулап — бог медицины. Имя его стало нарицательным именем врача. В таком же значении употребляется выражение "сын Эскулапа".

Я ускользнул от Эскулапа

(А. С. Пушкин, В. В. Энгельгардту.)

Низенький человек откланялся с докторски-солидною любезностью, как подобает истинному сыну Эскулапа (В. В. Крестовский, Петербургские трущобы, ч. 1).

"Сельские эскулапы" — заглавие рассказа А. П. Чехова.

7. Это было давно... Я не помню, когда это было.

Цитата из стихотворения без заглавия С. А. Сафонова (1867-1904):

Это было давно... Я не помню, когда это было...

Пронеслись, как виденья — и канули в вечность года,

Утомленное сердце о прошлом теперь позабыло...

Это было давно... Я не помню, когда это было,

Может быть — никогда...

8. Эх! Эх! Придет ли времечко,

С базара понесет?

Цитата из поэмы Н. А. Некрасова "Кому на Руси жить хорошо", ч. I. гл. I I , "Сельская ярмонка" (1869). Эти стихи с 60-х годов вошли в русскую публицистику как одна из самых распространенных цитат. В 1918 г. на обложках сочинений русских классиков, изданных Народным комиссариатом просвещения, они были напечатаны в качестве эпиграфа.

В. И. Ленин, выступая против одного из публицистов кадетской "Русской мысли", процитировав эти строки Некрасова, писал: Желанное для одного из старых русских демократов "времячко" пришло. Купцы [в 1905 г.] бросали торговать овсом и начинали более выгодную торговлю — демократической дешевой брошюрой. Демократическая книжка стала базарным продуктом. Теми идеями Белинского и Гоголя, которые делали этих писателей дорогими Некрасову — как и всякому порядочному человеку на Руси — была пропитана сплошь эта новая базарная литература ("Еще один поход на демократию", Соч., т. 18, с. 286). (Примечание. В редакции 1960 года этот абзац отсутствует.)

Горячо любя свою страну, твердо веря в ее светлое будущее, наши передовые революционно-демократические писатели неразрывно связывали с грядущей победой революции торжество родной литературы. Они мечтали о том времени, "когда мужик не Блюхера и не милорда глупого — Белинского и Гоголя с базара понесет" (Передовая статья, "Лит. газ.", 1 дек. 1948 г.)

Он смог развить свои способности, этот человек, в стране, которая стала родиной тысяч машин... Теперь он уже не только управляет этими машинами, он их создает. Он не только понес с базара Белинского и Гоголя, он сам пишет книги (Н . Атаров, Зримые черты коммунизма, "Лит. газ.", 1 янв. 1949 г.)