• Новости
• Спонcорам
• Библиотека
• Авторы
• Предприятие

Речь в аудитории есть, в сущности, процесс духовного общения множества людей, процесс коллективного мышления. Умение организовать этот процес следует, видимо, отнести к одному из самых интригующих "секретов производства" в ораторском деле.

...Когда мы с вами перед Новым годом покупаем елку, несем ее по городу и не хотим, чтобы колючие лапы хлестали прохожих, то связываем елку ветками к стволу. Фигура связанной елки представляется мне идеальным объемным макетом публичной речи. Похоже, что именно такое конструктивное решение наиболее близко восприятию современного слушателя.

Публичная речь, и в частности лекция, как правило, многопроблемна. Она чаще всего развивается по спирали — от частного к общему. Но здесь непременно должен ощущаться единый сюжетный стержень, единая концепция, идея, композиционная ось. И как бы ни были ветвисты доказательства избранного тезиса, они все, в конечном счете, обязаны сойтись к финальному выводу: "егдо" — итак, во имя чего вы терзали долготерпение своих слушателей?

Важная особенность современной публичной речи состоит в том, что ее не только слушают, но и "видят" (во всяком случае, людям очень хочется объемно и зримо ощутить пластику слова, представить в воображении образы персонажей, упомянутых вами, события, свидетелями которых они как бы становятся вместе с вами). Отсюда забота оратора о совершенстве композиции. Хорошо, когда ваше выступление представляет собой не груду беспорядочно набросанного строительного материала, а строгое архитектурное сооружение. И заметьте: факты, краски, порой даже аргументация отдельных положений меняются сообразно обстоятельствам (что-то новое вами познано, сегодня аудитория иная, чем вчера, и т. д.). Это — нормально. А вот основа речи — концепция, идейно-смысловая арматура — у опытного оратора во всех случаях остается стабильной.

И еще. Считается не без основания, что повторы, тавтология — величайшее зло письменной речи. Да оно и правда. Трудно воспринимать писаный текст, тупо варьирующий набор однотипных выражений. Мопассан вообще не рекомендовал употреблять одинаковые слова чаще чем через 200 строк.

Но оратору следует твердо знать, что смысловые повторы — величайшее благо речи устной. Разумно организованный повтор — основа внушения. Старые мастера советуют: если вы хотите, чтобы аудитория запомнила какую-то важную мысль, надо найти способ высказать ее к месту не менее трех раз.

Это своеобразное "сонатное аллегро" нашего искусства — похоже, как в крупной музыкальной форме, где тема обязательно проводится трижды в различном интонационном изложении.

Метко сказано кем-то, что хороший оратор все время говорит об одном и том же, но по-разному.

Сохранилось драгоценное свидетельство А. В. Луначарского о Ленине: "Он учил нас постоянно, что если у вас есть правильная идея, которая не прошла в жизнь, долбите ее, пережевывайте, повторяйте и двадцать раз говорите о ней, чтоб она была вбита, как гвоздь. Когда увидите, что вашу идею недостаточно усвоили, не гоните вперед, повторяйте и повторяйте".

Впрочем, функция повтора в ораторском деле выходит за рамки чисто утилитарной потребности вколотить какую-то мысль в головы слушателей.

Публичная речь совершенствуется в повторении. Эта формула, с моей точки зрения, настолько важна, что о ней особый разговор: "Публичная речь совершенствуется в повторении".

Из поколения в поколение передается афоризм Цицерона: "Оратора делает практика". Но как это понимать? Начни болтать без умолку с утра до вечера — станешь Цицероном?

...Как-то несколько лет тому назад меня пригласили выступить вот с этими самыми беседами о красноречии в Киевский институт автоматики. Я, признаться, воспринял это предложение без энтузиазма: зачем физикам ораторское искусство? И был наказан: в большом зале собралась превосходная аудитория — умные люди, хорошо слушали, живо реагировали... У нас после этого установилась долгая деловая дружба.

Но в тот первый раз, когда окончилась беседа "Оратор" и все разошлись, выяснилось, что в зале остался один слушатель — этакий худощавый молодой человек, в больших очках, истинный физик с виду. Оказалось, у него припасен вопрос, который он предпочел задать с глазу на глаз: "Скажите, лекция, которую вы только что так интересно прочитали, она — оригинальна?"

Я вначале даже растерялся: "Разумеется, оригинальна. Я ее, честное слово, ни у кого не украл".— "Нет,— сказал мой новый знакомый,— меня вот что интересует: все это вы говорили экспромтом или повторили уже где-то произнесенное?"

И было видно: сознайся я, что эта тема читается мною довольно давно, что сегодня она прозвучала чуть ли не в сотый раз, много потерял бы в глазах восторженного слушателя!.. Он ведь, оказывается, что воображает в идеале? Что речь моя должна рождаться всякий раз заново девственно неповторимой по тексту; что сказанное мною сегодня должно быть тут же забыто, как выкуренная сигарета; а если эту же самую лекцию вчера слушали какие-то другие люди, то ее уже и оригинальной-то вроде бы не назовешь!..

И еще было видно за версту, что мой собеседник сам-то никогда не стоял перед аудиторией, что движут им критерии сугубо кабинетные, умозрительные...