• Новости
• Спонcорам
• Библиотека
• Авторы
• Предприятие

Две школы публичного говорения. Два способа общения с аудиторией.

Тут, обратите внимание, не просто оттенки мнений или разные толкования технологии. (Технология, кстати, во многом общая: вышел человек на люди, открыл рот и произносит слова). Тут абсолютно четкое отображение самой природы ни в чем не схожих социально-экономических систем. В плане духовном, нравственном, мировоззренческом здесь принципиальный, непроходимый водораздел. Два стиля жизни, два полюса: свет и мрак.

Осознание этого бесспорного факта — первейшее свидетельство зрелости, духовной, политической культуры современного оратора.

Такой вывод имеет громадное практическое значение в нашей повседневной жизни!

Ведь буржуазная идеология отнюдь не замыкается в географических рамках своей системы. Ни для кого в мире не секрет, что весь гигантский опыт политических манипуляций, нажитый столетиями беспощадной конкурентной борьбы, сегодня целиком и полностью сориентирован против нас. Запущена невиданная по масштабам и технической вооруженности машина дезинформации, идет, как было сказано на июньском (1983 года) Пленуме ЦК КПСС, "сущий разбой в эфире". Содержатся армии манипуляторов — пишущих и говорящих. Наши идеологические противники все еще не оставляют надежд повернуть ход истории в свою пользу. "Задачу видят в том,— писала "Правда",— чтобы навязать определенной части нашего населения свои оценки по ряду актуальных проблем внутренней и международной жизни". Главный объект атаки здесь — наша советская молодежь: незрелые, доверчивые люди, которые через 10-15 лет станут основной силой общества. Именно их пытаются растлить, в их адрес направлены сегодня усилия антисоветчиков. И опять же: все средства хороши! Ничто не считается слишком зазорным, слишком безнравственным или недопустимым, если в результате удается хотя бы малый ком грязи кинуть в наш огород.

Человек, публично выступающий сегодня по любой теме, обязан это обстоятельство учитывать в полном объеме на всех этапах сооружения и произнесения речи.

Ораторское искусство — в его благородном, демократическом понимании — не признает идеологически нейтральных выступлений. На чьей вы стороне? Куда направлены ваши усилия? Чему вы способствуете, чему хотите помешать?.. Мы твердо убеждены: если нет яростной защиты позиций определенного мировоззрения, значит остается либо пустая болтовня, либо хитрое стремление услужить противнику.

Кстати, еще в древних Афинах существовал закон, по которому тех, кто во время народных восстаний не был ни на чьей стороне, таких публично объявляли бесчестными, лишали права гражданства и изгоняли. Мудрый закон!

В связи с этим исходная позиция культуры ораторского труда: выбор источников информации. Откуда ваши сведения, факты, цифры? Кто для вас авторитет? По каким каналам формируется пища наших размышлений, ваших эмоций?..

Уже в самом выборе источников информации закладывается понимание конечных целей деятельности публично говорящего человека.

В. И. Ленин, как известно, в вопросах мировоззренческих всерьез считался только с мнением единомышленников, в грош не ставил лицемерную критику тех, кто, в принципе, не заинтересован в успехе дела революции. Да и чего стоит эта критика? Недруги недовольны -- прекрасно! Злоба врагов революционера украшает, а похвала настораживает: значит, я сделал что-то не так!

Обратите внимание: речи Владимира Ильича даже по сугубо внутренним, вроде бы частным вопросам, как правило, неотделимы от бескомпромиссной полемики с идейным противником. Ленину было в высшей степени присуще чувство высокой гражданской активности, личной ответственности за судьбы мира в масшабах глобальных.

Сегодня перед всеми нами, перед каждым, кто выступает публично, стоит задача учиться у Ленина партийности, патриотизму. Учиться политической культуре!

Очень верно, когда такая учеба начинается с досконального освоения нашей советской точки зрения, с фундаментального изучения наших источников, с осознания бесспорных преимуществ нашей советской социалистической системы. Чтоб свободно оперировать нашими аргументами, переводить их на язык эмоциональных, убедительных, живых образов. Чтобы брать ориентир на наши перспективы, уметь узнавать в лицо, искренно уважать и любить, на деле активно поддерживать все то новое, передовое, что создается нашим советским общественным строем.

"Сегодня,— пишет "Правда",— когда решаются задачи небывалых масштабов, особенно важно, чтобы каждый советский человек глубоко понимал политику партии, воспринимал ее как свою собственную, отвечающую кровным интересам народа".

Мы при этом не только не испытываем ни малейшей нужды в манипуляциях, подтасовках, нет, мы решительно, с презрением отбрасываем такой способ полемики.

Мысль Ленина: "Мы должны ставить дело во всей нашей пропаганде и агитации начистоту. Люди, которые под политикой понимают мелкие приемы, сводящиеся иногда чуть ли не к обману, должны встречать в нашей среде самое решительное осуждение".

В великой битве идей на земле мы берем на вооружение самое, в конечном итоге, могучее и неотразимое — правду.

Можно считать аксиомой следующий вывод: тому, кто не стоит горой за советские порядки, кто в анализе действительности не опирается на методику марксистско-ленинского мировоззрения, кто болтается по закоулкам идеологических выкрутасов,— таким сегодня сама жизнь отказывает в праве называться современным культурным человеком.

Ведь вдумайтесь, в чем, по существу, была основная трагедия той группы русской художественной интеллигенции, что эмигрировала сразу после Октября 1917 года? Бунин, Куприн, Шаляпин, Дягилев, Рахманинов, Михаил Чехов, Цветаева... У них ведь, собственно, и претензий-то к революции серьезных не было: они сами никого не эксплуатировали, не владели заводами, земельными латифундиями, которые надо было кому-то отдавать. Все их "несогласие" держалось на сугубо эмоциональных началах, на иллюзорном сознании собственной исключительности. Более того, революция звала их к служению народу, открывала перед каждым необозримые творческие перспективы. Они н этого не поняли. И оказались за границей.

А дальше вступила в действие беспощадная логика истории.

В то время как миллионы их земляков — простых людей Советской страны — поднимались к новой жизни, строили, боролись, штурмовали букварь, когда передовые из них гибли под кулацкими пулями, в то самое время разного рода беглые "бывшие" сшивались где-нибудь в "бананово-лимонном Сингапуре" или шаркали по парижским салонам, бесстыдно попрошайничали и, расплачиваясь за подачки, злобно шипели, поносили большевиков... А заодно отрекались и от Родины!

Вот в какой неблаговидной компании оказались те представители художественной интеллигенции, что самонадеянно вообразили, будто Россия без них не проживет.

Могут сказать: в каждом случае тут были свои обстоятельства. Да, видимый повод отъезда всякий раз выглядел по-своему. Но истинная первопричина трагедии — а для тех эмигрантов, о которых речь, отрыв от Родины стал трагедией! — во всех этих и им подобных случаях первопричина была одна и та же.

Люди ориентировались не на те источники информации! В чем-то незаурядные, талантливые, искренние, они потратили годы на освоение бездны сведений, считали себя образованными, передовыми. Но, как показала жизнь, в главном — с точки зрения духовной, мировоззренческой, идейной,— они, увы, оставались людьми отсталыми, неразвитыми, неспособными подняться до вершины современной им цивилизации — идеологии научного коммунизма. Они заносчиво обошли стороной то единственное, что могло дать им прочную опору в сложной революционной ситуации,— слово и дело ленинской партии большевиков.

Расплата оказалась жестокой — изломанные судьбы.