• Новости
• Спонcорам
• Библиотека
• Авторы
• Предприятие

Можно ли выявить какие-то конкретные требования, которые наш ум предъявляет сегодня к человеку, говорящему публично? Возможно ли в хаосе впечатлений, импульсивных эмоций, вкусовщины отслоить критерии, которые бы не зависели ни от личности оратора, ни от темы выступления, состава аудитории, места, времени, а годились бы на все случаи жизни, хотя бы походили на некую закономерность? Похоже, такие требования просматриваются довольно рельефно. Я даже склонен свести их к трем основным.

Они просты. Как просто все то, что истинно меж людьми.

Требование первое. Его предъявляет сегодня любая аудитория ко всякому человеку, говорящему публично: знать предмет/

Так просто!

Но сколько наших неудач, огорчений, невидимых миру слез, сколько зазря потраченных сотен, тысяч человеко-часов имеют в своей основе, если честно проанализировать, полузнания, полуисследования, полуиденность, полукультуру. А в сущности, невладение предметом на том уровне, на котором этот предмет сегодня заслуживает быть познанным и овладенным.

Откуда у нас порой эта речевая безответственность, скороспелость суждений, какой-то странно самоуверенный воинствующий дилетантизм?!. И это в то время, когда основные проблемы нашей сегодняшней жизни, что называется, лбом уперлись в одно важнейшее условие — в компетентность! Компетентность каждого на занимаемом месте, в делах, в отношениях с людьми.

Проблема эта тоже родилась не сегодня.

Мысль Ленина: "Точные факты, бесспорные факты — вот что особенно необходимо... если хотеть серьезно разобраться в сложном и трудном вопросе".

Позволительно утверждать, что все величие научного коммунизма, его бессмертие, его непреходящее обаяние для миллионов мыслящих людей на Земле держится именно знанием предмета. Ни одна мировоззренческая система, кроме марксизма-ленинизма, не может позволить себе смотреть на окружающий мир прямо и открыто, без шор и иллюзий, искать ясных ответов на самые "проклятые" вопросы, докапываться до истинной причинности явлений, в сложном хитросплетении событий отыскивать то основное звено, уцепившись за которое, можно наверняка вытащить всю цепь закономерностей.

Знать предмет, свободно владеть всем необходимым объемом бесспорных фактов, уметь их верно оценить, истолковать, использовать... Только на этой основе отрабатываются ораторские качества, наиболее ценимые нашими современниками: самостоятельность суждений, смелая, оригинальная мысль, способность уверенно прогнозировать явления.

По силе воздействия на слушателей ничто не может соперничать с эрудицией оратора.

Эрудиция не падает с куста, не дается с молоком матери, ее надо делать, накапливать упорно и настойчиво — всю жизнь, что называется, до гробовой доски.

Самая скромная по форме речь звучит и воспринимается высокой поэзией, если за нею слушатель угадывает блестящего знатока своего дела.

Здесь, обратите внимание, наши рассуждения теснейшим образом соприкасаются с классической проблемой философии — проблемой свободы воли. Кажется, ни на какую другую тему столь отчаянно не спорят в мире. А между тем совершенно очевидно: человеку дано проявить подлинную свободу воли только в том случае, когда он сознательно, на основе безупречного владения материалом избирает наиболее рациональный вариант принятия решения. Болтание же между случайными, произвольными вариантами — что всегда характерно Для полузнаек, дилетантов — как раз и свидетельствует об отсутствии свободы воли, о зависимости человека от ситуации, прихоти эмоций, посторонних влияний.

Свобода как осознанная необходимость действовать в том или ином направлении достигается только в результате глубокого знания предмета.

Замечательным образом сказал об этом известный ленинградский актер и режиссер Игорь Горбачев: "Знания рождают убежденность. Убежденность диктует желание убедить других. Желание убедить пробуждает страстность, темперамент, если угодно, ярость и заразительность. А это и есть талант".

...Я был еще совсем молодым парнем, когда один опытный пропагандист спросил, известно ли мне, что знаменитая речь Ленина "Что такое Советская власть?" состоит из тринадцати фраз. Я не поверил. Я хорошо знал эту речь: записанная на пластинку, она кажется такой насыщенной, объемной, исчерпывающей. Я бросился к ленинскому тому. Да, действительно, два вопроса в начале этой речи: "Что такое Советская власть? В чем заключается сущность этой новой власти, которой не хотят или не могут понять еще в большинстве стран?" Два кардинальнейших вопроса XX века! Вопросы, за которыми усилия целых поколений, моря крови, горы литературы. Мудрец отвечает на эти два вопроса тринадцатью фразами.

Вот — знание предмета!

....Не надо, впрочем, думать, что я, воспользовавшись этим поразительным фактом, начну развивать обычную для методических, лекций тему: краткость — сестра таланта. Я не стану этого утверждать. Ибо в живом говорении такие понятия, как знание предмета и краткость его изложения не только никогда не были родными сестрами, но даже в знакомстве-то толком не состояли. Попросту люди, не давшие себе труда глубоко разобраться в нашем деле, взяли крылатую фразу А. П. Чехова, сказанную о слове написанном, и тычут ее туда, куда она совершенно не монтируется. Речь Владимира Ильича о Советской власти — уникальное исключение, лишь подтверждающее правило. Да и продолжительность этой речи, скорее всего, была обусловлена краткостью звучания тогдашних граммофонных пластинок — три минуты и ни секундой больше.

Вам, может быть, любопытно узнать, что древние авторитеты, безмерно высоко ценившие знание предмета, вовсе не возводили краткость в число непременных достоинств публичного выступления. Заставить аудиторию выслушать длинную речь — это да! А краткость?.. Цицерон полагал, вслушайтесь: "Те, кто говорит или кратко, или сдержанно, могут осведомить, но не взволновать, а все дело в этом".

Люди уже в те далекие времена начинали понимать: с развитием и углублением наших познаний о мире и человеке приходится обо всем этом длинно говорить. Куда-то подевались простые проблемы!.. Сказывают (я, впрочем, в это не верю), будто предки наши могли по самому заковыристому поводу ответить односложно: "да" или "нет". Мы же сегодня, выступая по самой вроде бы узкой теме, чтобы познать ее до конца, вынуждены вскрывать такое количество взаимовлияний, взаимосоприкосновений с другими областями знаний, что создаем курсы, циклы лекций. Длинно говорим!

Вряд ли можно признать случайным объективный факт, что именно цикл лекций стал сегодня основой идеологического просвещения в стране. Цикл, рассчитанный на долговременное употребление, дающий максимально полную сумму знаний по данному предмету. Здесь чутко улавливается основная тенденция века: стремление людей познавать окружающий мир во всем его диалектическом многообразии.

Так что же, спросите вы, в устной речи, стало быть, не существует проблемы краткости?

Очень даже существует! Современная публичная речь в идеале видится весьма четко и экономно организованным сооружением. Надо только разобраться, в чем суть вопроса, что именно превращает живую речь в длинную и нудную тягомотину?

Как-то "Литгазета" на последней странице в разделе "Рога и копыта" напечатала блистательную, с моей точки зрения, формулу краткости устной речи: надо, сказано там, "сокращать фразу до размера мысли". Замечательно! Какой бы длинной в астрономическом смысле ни была ваша речь, но если она основывается на знании предмета, состоит из дельных соображений, изложенных ясным, мускулистым, изящным языком,— для начала все благополучно. Вас будут слушать.