• Новости
• Спонcорам
• Библиотека
• Авторы
• Предприятие

Итак, система: оратор — аудитория...

Вы, кстати, задумывались когда-нибудь, что у выступающего перед аудиторией нет морального права эту встречу проиграть, нет права оконфузиться? Иначе зачем собирать людей, тратить время — свое и чужое?..

Как тут строить отношения? Как бы наверняка запрограммировать свой успех? Есть ли здесь какие-то правила, каноны, секреты производства? Да и возможна ли вся эта алгебра — программы, расчеты, правила — в таком сугубо творческом деле, как ораторское выступление?

Выше упоминалось: люди бьются над этим тысячелетиями. Ну а сегодняшняя наша практика, она что — лишь повторяет пройденное?

Вот, к примеру, такая, на первый взгляд, крамольная мысль. Оратор и аудитория, один и много... Здесь, обратите внимание, никогда не бывает бесконфликтной встречи. Человек, выступающий публично, должен, с моей точки зрения, зарубить себе на носу: встреча оратора и аудитории — это всегда поединок. Поединок знаний, усилий воли, характеров, темпераментов, целей, намерений... Поединок часто жестокий и беспощадный. Величайший просчет — выйти к такому поединку неподготовленным!

Англичане говорят: "Бокс — это обмен знаниями с помощью жестов". Можно утверждать по аналогии, что лекция, любое публичное выступление— это обмен знаниями с помощью слов. Но, слышите: обмен! Современная аудитория — у нас в стране во всяком случае — вовсе не бесстрастная губка, которая послушно впитает все, что вы ей предложите. Нет, не впустую, не бесследно прошла громадная просветительская работа партии и государства! Современная советская аудитория — и в этом ее привлекательность — всегда активно думающий организм. К тому же избалованный информацией, переборчивый, скептичный! Сопротивление среды здесь не недостаток, как полагают некоторые слабодушные, а нами же созданное естественное свойство, на которое следует опираться, а еще лучше — брать его на вооружение.

Умный, тонкий экспериментатор Иван Петрович Павлов писал, что в аудитории, слушающей оратора, прежде всего повисает "эмоция ожидания". Тонкое наблюдение! Даже если вы выступаете перед людьми, хорошо знающими, любящими вас, все равно при всяком новом вашем появлении зарождается эта неосознанная "эмоция ожидания": с чем вы явились сегодня? Есть ли смысл слушать вас или лучше переориентировать себя на что-либо иное?

Уже в самом факте такой критической оценки заложена конфликтная ситуация, которую оратор, строя свои взаимоотношения с аудиторией, не может не брать во внимание самым серьезным образом.

И еще из нашей сегодняшней практики.

Мир, в котором мы живем, давно уже не похож на мир наших отцов и дедов. Еще живы традиции, обычаи, звучат старые песни, наши женщины охотно возвращаются к мотивам прежних мод... Но мир стал уже необратимо иным — шумным, стремительным: сократились расстояния, уплотнились ритмы!..

На нас, опережая друг друга, обрушиваются ливни впечатлений.

Замечено, например, что житель большого города непроизвольно завязывает ежедневно до трех тысяч зрительных и звуковых контактов.

Специалисты утверждают, что человек, перебегающий оживленный перекресток по поверхности, не пользуясь подземным переходом — где-нибудь на Крещатике, на проспекте Маркса или на Невском,— этот человек, чтобы не попасть под колеса, должен освоить и переработать на протяжении считанных секунд такое количество битов (единиц информации), которое наши предки, живя в стационарных информативных условиях какого-нибудь буколического села, быть может, не перерабатывали за полгода.

Необозримо многообразны газеты и журналы,.. Океан литературы в библиотеках: за последние полвека на Земле опубликовано более 20 миллионов названий книг! В последнем 55-томном собрании сочинений В. И. Ленина есть ссылки на 16 тысяч проработанных источников более чем на двадцати языках. Это, по-видимому, недостижимый предел человеческого интеллекта. Обычно результаты куда более скромные. Человеку, даже если он страстный книголюб, подвластно прочитать за целую жизнь три — пять, ну, от силы семь тысяч названий. Капля в море!..

Гремят транзисторы, широкий экран кино, домой пришел телевизор со многими программами... Еще вчера мы, любители, мечтали о домашних стереосистемах, сегодня нам подавай "квадро", завтра будет "видео"... Этого процесса не остановить. На каждую минуту свободного времени (помните, Маркс считал свободное время главным мерилом ценностей!), на каждую минуту нашего свободного времени сегодня жадно претендуют десятки сильнодействующих соблазнов. Всегда ли избирается нами при этом наиболее интеллигентный, достойный вариант? В государственном масштабе ответ на такой вопрос представляет собой отнюдь не только теоретический интерес.

Информационный взрыв — так иногда характеризуют время, в котором мы живем. Наша психика порой напряжена до предела. Люди все чаще сетуют на обидную краткость суток, на пресыщенность впечатлениями...

Словом, изменились не мы — публично говорящие люди. Дерзко изменилась среда применения нашего дела. Вот что замечает наблюдательный оратор в сегодняшнем дне: дерзко изменилась среда!

В принципе, нет, конечно же, никакой трагедии. Человек приспосабливается ко всему. Считается, что потоки информации обогатили генетический код людей, ввели в действие какие-то новые мощности жизненных сил. Дети наши растут теперь, как грибы на дожде. Мы придумали спасительное словечко "акселерация" и успокоились. А проблемы остались.

Правда заключается в том, что люди вокруг нас, как и мы сами, инстинктивно защищаются от информационных тайфунов двадцатого века.

Все мы стали хуже слышать. Появился даже диковинный термин: "городская глухота". Оказалось: многие живут в этом шумном мире как бы окруженные прозрачным колпаком Смотрят не видя, слушают не слыша. Попробуй-ка достучаться!

Обилие впечатлений вызвало эпидемию стрессов. И в то же время мы как-то незаметно привыкли к крайностям, стали очень уж большими рационалистами.

Современную аудиторию — вы это, пожалуй, знаете по личному опыту — не так-то просто вызвать на улыбку. А уж заставить хохотнуть!.. А уж слезу пустить!.. Если хоть когда-нибудь, слушая вас, аудитория расплачется, считайте, что вы — великий человек!

Я в Киеве живу на шумной магистрали, на проспекте Победы. Езжу в центр по бульвару Шевченко троллейбусом. Как-то летом, вскорости после Олимпиады, поворачивает машина у Владимирского собора и вдруг — остановка, скрежет металла, звон стекол... Оказывается, между троллейбусом и чугунной оградой скверика зажаты на повороте маленькие "Жигули". Жара, переполненный салон, закрыты двери... Пассажиры, естественно, начали выражать эмоции... Сидевшая неподалеку женщина с портфелем, явно огорченная задержкой, спрашивает соседку: "Что вы нервничаете?" — "Ну как же, там с "Жигулями" авария!" Хозяйка портфеля только брови вскинула: "Ну и что?"...

А в самом деле, эко, подумаешь, событие — еще одна авария посреди города! Двадцатый век...

Как в этих условиях пробиться слову — живому, трепетному, которое при малейших неблагоприятных условиях обесцвечивается, гаснет, теряет самое себя? Как сделать, чтобы наше пропагандистское слово попадало точно в цель, чтобы оно проникало дальше, чем пуговицы сорочки, высекало святые искры разума в человеческой душе?!

Сегодня это вопрос вопросов.