Остался макет новогодних

Семи отгоревших свечей...

У нас расставанья не в моде —

Нет моды на нас вообще.

Гирлянды, затихшие залы,

Вещает канал новостей...

Любовью тебя отрезвляю,

Единого среди гостей.

Читается в строчке бегущей,

Что я досказать не смогла:

"Останься со мною, попутчик!"...

Сосною стекает смола...

Белый лист...

Белый лист лежит плашмя,

перелистывается.

Вы хотели осмеять

да испить воды с лица.

Но не впору башмачки,

что с моих снимали ног.

А у речки, у реки —

заколоченный чертог.

Не хватило полотна.

застелить мою кровать.

Шесть гвоздей. Изба полна —

водкой с маком поминать.

Разговор

— От "я" до "Ять" изучен "алфавит",

И та прямая,

Что некогда казалась мне кривой,

Похожа на изгиб путей трамвайных,

Но путь — сбоит.

Я все еще иду на словоспор:

Сама — с собою.

Попасть пытаясь пальцем в сотню вольт,

Не получить желанного покоя.

— Попробуй торт.

Бегущая строка

Сегодня с первым светом встанут

Весна, Венеция, вокзал...

Не дописать, не досказать

Пролог и эпилог к роману...

Пестреет фраза оборотом:

Четыре строчки наугад

О теме спорят, и вершат

Судьбу несчастного народа.

И замирает ожиданье:

"Так-так!" — вагоны входят в раж...

Любимый, Рыцарь — Царь и паж

Мне руку жаркую протянет.

Сольются взоры в бесконечность:

Восьмерки святость и угар...

В колоде ровно столько карт,

Чтоб погадать на Человека.

За взглядом — вздох, за пульсом — импульс,

Молчанья строгость, тишина.

Ты снова разрешишь познать

Твой чуть солоноватый привкус...

Инквизиция

Мелкой дробью, крошкой мела...

Засыпай, осенний вальс.

Винно-пьяным скороспелом

вышел мне гаданья час.

По утру святой водою

белы скулы омывать —

На дубовом "аналое"

будут голову сымать.

Покрывалом сизо-синим

мне укроют наготу...

На ветру и сердце стынет,

стынет сердце на ветру.

ПОСЛЕ ЗНАКОМСТВА…

После знакомства

С Владимиром Маяковским

Словом не выреветь

Затаившихся жалоб.

Послушай, любимый,

Это ведь

Дороги, по которым к тебе бежала.

Ну, что ты смотришь

Косо и колко,

Что я сжимаюсь

Под сердитым взглядом,

Как будто глупая комсомолка,

А может умная? — Тоже вряд ли.

Я чиркну спичкой,

Затянусь глубоко,

И мы с тобою помолчим вместе,

Как два встревоженных

Голубка в коробке,

"Дорогие жених и невеста!.."

Кофе сварится

В медной турке,

Что, начищенная песком,

Блестит от рано зажженного солнца.

А мы помаемся

нашей дурью,

Свивая свои змеиные кольца

На гуще кофейновой

клубком.

Примерка на себя

Печаль распечалится,

грусть загрустит.

Не в белом красавица,

принц не пиит.

Закружится веером

слов кутерьма.

Не много ль отмеряно? —

горб да сума.

Что, грешные, завидно?

Счастье — дано.

— Согрей меня, праведник.

И храни, Бог!

***

Старый пропитый век,

Как человек — старый.

Лепится оберег,

Варится хмель-отрава…

Видимо, из чудес

Ты выбирал — что краше.

Но запоздала месть:

Я — и мудрей, и старше.

Нам ведь и ночь — не мед,

Нам ведь и день — не сахар.

Кто их там разберет,

Ставших истлевшим прахом.

Былью твоей была…

Бисер метать — напрасно.

Клонится голова

К божьей заветной части.

Споришь? Мне дела нет.

На череду вопросов

Только один ответ:

Я не беру без спросу.

"Ах, ты пела?!.. Это дело..."

"Так поди же попляши."

И. А. Крылов

Волчий вой сквозным рефреном

Через давнее прошел.

Был ли он из чисел первым?

Был ли словом "хорошо"?

Незапятнанные руки

Послесловием чернил

Опрокидывали рублик

На чахоточное "мы".

Закурилось в нашем доме:

Коромыслом виснет ложь,

Ополоник вишен полон,

Девке — замуж невтерпеж…

Раскололось небо сине

Тонкой стрелкой серебра.

Понесла к обедни сына

От Адамова ребра.

Закружилось, завертелось,

"Вихри снежные крутя"…

Бог дает за то, что пела

Лучше Ваньки-Соловья.