• Новости
• Спонcорам
• Библиотека
• Авторы
• ФОРУМ
• Реализация
• Реклама
• Предприятие

Каждую ночь мне снится один и тот же сон. Жаркий майский день, пустые улицы, зародыши кленовых листьев только начинают крепчать, теплый ветерок щекочет лицо, волны плещутся о гранит бульвара и повсюду чириканье копошащихся в песке воробьев. Я всегда ходил со школы домой этой дорогой. Уже который десяток лет, как я закончил ее. Но во сне остаюсь все тем же мальчишкой с тяжелым ранцем за спиной.

Вокруг никого: ни хулиганов, ни крикливых старух, ни пьяниц, ни колющихся под мостом наркоманов. Казалось бы — радуйся, дыши полной грудью, кидай камушки в реку, кричи во все горло, балуйся, ты же еще ребенок! Жизненные тяжбы еще впереди. Ты даже не подозреваешь, что придется пережить. Поиски работы, разбитые как китайский фарфор мечты, предательства друзей, растущая с каждым днем долговая яма… Это все в прошлом, вернее — еще в будущем. Столь юна и наивна наша молодость. Столь беззаботна и прекрасна. А мы, как последние глупцы, тратим ее впустую…

Почему я не могу расслабиться? Почему каждую ночь я иду по дневным улицам родного города настороженный? Страх паразитом засел где-то внутри. Я озираюсь по сторонам очень редко. Боюсь лишний раз повернуть голову. Смотрю вперед и иду. Иду домой. Набитый тяжелыми учебниками ранец давит плечи. Скорей бы спасительный двор, скорей бы…

Майский воздух трескается, рвется на части пастями собак. Они выследили меня. Стая дворняг вышла на охоту. Их вожак замечает меня. Зачем я обернулся на их лай? Они ведь могли и не видеть… Я начинаю бежать. Быстро, отчаянно. Живая шерстяная масса мчится следом. Клыки блестят на нежном солнце, брызжет пена, десятки лап отталкиваются от тротуарной плитки, асфальта, земли. Они догоняют. Они совсем близко. Ранец мешает мне бежать, бьется о спину. Я вспоминаю о нем и сбрасываю с плеч. Становится легче. Страх несет мои ноги с невероятной для них скоростью. А может, я и смогу спастись?

Но воля к жизни гаснет, когда я упираюсь в стену. Стая диких собак с бешеными глазами несется на меня. Я раздираю руки, пытаюсь забраться наверх, но слишком неглубоки уступы, слишком гладки кирпичи. Челюсти дворняги впиваются в мою ляжку. А потом еще одни — в икру. И еще, и еще. И вот я лежу на асфальте. Еще в сознании. Разрываемый собаками. А потом все гаснет. Чернеет. Умирает.

Этот сон настолько реальный, что каждую ночь я просыпаюсь от своих криков. Один. Некому меня утешить, некому поддержать.

Сегодня особенный день! Я ждал его весь месяц. Даже кошмар не способен его омрачить. Ведь сегодня я встречусь с детьми. Дочурке девять. Она отличница в школе. Самая красивая на свете. Задернутый носик, пухленькие губки. Вся в мать… Анжелина каждое утро завязывает ей огромный розовый бант. И разрешает пользоваться помадой. Лиза знает, что мне это не нравится, поэтому перед нашей встречей не красится. Пашке уже тринадцать. Совсем взрослый. Он тоже пошел в мать. Такой же строптивый. Такие же черные как смола волосы. Те же задумчивые глаза.

Таксист уже стоял у подъезда. Я немного проспал, поэтому пришлось поторопиться. Принял душ и, едва обсохнув, натянул свой лучший костюм. Кремовый с синими пуговицами. Захватил пакет с подарками. Прохладный утренний воздух. Влажный и вкусный. Совсем недавно был дождь — мокрая земля и капельки на ветках.

Утренние пробки не смогли испортить моего хорошего настроения. Я попросил таксиста подождать. Входная дверь была закрыта. Я позвонил. Долго не открывали. Это тоже ничего, уже привык. Наконец-то открыли. Это была Лиза. На ней красовалось голубенькое платьице и громадный бант. Ох, вырастет она, скольких мужчин с ума сведет…

У лестницы стояла Анжелина. Как всегда хмурая и злая. Ничего, тебе не испортить мой маленький праздник, мегера. Сегодня никто и ничто на это не способны!

— Папочка! — полезла обниматься дочурка. — Я так по тебе соскучилась!

Я поднял ее и покружил, аккуратно опустил обратно на пол.

— Кто мой послушный персик-мерсик?

— Я! Я! Я! — начала прыгать вокруг меня Лиза.

— Послушной девочкой была? — я старался не замечать полный ненависти взгляд Анжелины.

— Да! Папочка! Я была очень послушной!

— А не врешь?

Дочурка нахмурилась.

— Ну ладно, ладно. Знаю, что не врешь.

Она продолжала хмуриться.

— А у меня кое-что есть для своего персика-мерсика…

Ее нежное личико вновь засияло. Глазки пытливо блеснули. Губки расплылись в самой очаровательной во всем мире улыбке.

Я достал из своего пакета коробку. Вообще-то, я не большой специалист по куклам и другим девчачьим игрушкам. Но каждый мой подарок вызывал в Лизе только восторг. Этот исключением не был. Длинноногая кукла с пышными волосами, какими-то там одеждами, расческами и прочей глупостью в комплекте. Дорогая, зараза, но ради такой реакции дочурки я готов и не на такие затраты. Были бы деньги.

По лестнице спустился Пашка. Как всегда хмурый.

— Привет, бандит! — радостно поздоровался я.

— Иди ты, — огрызнулся он.

Некоторое время я боролся с собой. Никак не могу привыкнуть к подобным выходкам. Следовало снять ремень и хорошенько выпороть. Тогда бы он понял, что с отцом так не разговаривают. Но я сам дал себе клятву: ничто не омрачит этот день. Да и рука, попросту, не поднимется. Когда с детьми раз в месяц видишься, способен прощать многое…

Претворившись, что не расслышал ответ, я подошел к Пашке и обнял. Он отвернулся. Такое ощущение, что обнимаешь застывшую статую, а не родного сына. Пора бы мне перестать этому удивляться.

— Был хорошим мальчиком?

— Отцепись.

— Хорошим. Я тебе подарочек принес.

— Засунь себе его…

Я еле удержался, чтобы не дать ему затрещину. Глубоко вздохнул и достал из пакета последнюю коробку. Протянул сыну. Это был грозный робот-трансформер. Недавно показывали одноименный фильм. Вся ребятня от них без ума.

Благодарный сынишка даже не глянул на подарок. Взял коробку и пренебрежительно швырнул на стол. Мол, погляжу потом, папаня.

Ладно, не обращаю внимания. Глубокий вдох, выдох, вдох, выдох. Гнев проходит, уступает место отцовской любви. Мне вновь хорошо и весело. Я люблю своих детей. Особенно Лизочку…

Я тщательно планировал маршрут нашей прогулки. Вначале зоопарк, потом пиццерия, потом кинотеатр, а на завершение — кондитерский магазин. Мне хотелось побаловать детишек. И себя — их присутствием. Вновь побыть полноценным отцом. Так, чтобы запомнилось надолго.

Таксист подвез нас к зоопарку. Я расплатился и мы пошли к кассам. Уже в машине я обратил внимание на мелкие капельки на лобовом стекле. Дождик почти незаметно моросил. Солнце прятали мохнатые тучи. Я всей душой надеялся, что хуже не будет.

Клетки с экзотическими птицами. Павлины, попугаи, куропатки, фламинго, цапли, страусы — кого там только не было. Лиза восхищенно рассматривала, дразнила птиц высовывая язык, читала таблички, радостно бегала вокруг меня повторяя, как она рада, что я приехал. Пашка шел хмурый как барсук. Все его не интересовало. Как так можно? Или это он назло мне? Достал сигареты и подкурил одну. Я выдрал ее у него изо рта и бросил на асфальт. Хотел накричать, но сын опередил. Покрыл меня такими матами, о существовании которых я даже и не подозревал. Потом демонстративно достал другую сигарету и подкурил. У меня опустились руки. Ладно, хоть дочурка меня любит…

Не успели мы подойти к клеткам с обезьянами, как хлынул ливень. Спасибо тебе, погодка, удружила! Мы спрятались в зале с кошачьими. Жутко воняло мочой. Долго находиться там было невозможно. Мы обошли все клетки несколько раз, а дождь и не думал прекращаться.

Вонь взяла свое. Дни уже были достаточно теплыми, чтобы не бояться заболеть попав под дождь. Я вызвал такси и потащил детей к выходу из зоопарка. По дороге мы наткнулись на навес, под которым люди прятались от дождя. Да, там не воняло кошками. Но вдруг ливень весь день идти будет? А я столько всего запланировал.

В такси мы вошли полностью мокрыми. Шофер включил обогреватель на полную. Что ж, спасибо ему за это.

Следующим пунктом моего запланированного дня была пиццерия. Я уже давно в подобные заведения не хожу, но знаю — дети от них в полном восторге. Мы долго разъезжали по городу от одной переполненной людьми пиццерии к другой. Дождь добавил им клиентов. Но и на нашей улице настал праздник — в седьмой по счету был свободный столик. В полуобморочном состоянии я расплачивался с таксистом. Двойной тариф, как он сказал. Не ругаться же мне с ним при детях?

Пашка тут же выбрал самый дорогой коктейль, блинчики с красной икрой, тортик и гранатовый фрэш. Лиза была менее требовательной и согласилась только на пиццу с молочным коктейлем. Ну, и тортиком вон тем, очень аппетитно выглядящим. Хорошо, что я вчера зарплату получил…

Официантка долго не несла заказ. Ничего страшного. Все хорошо. Мое настроение ничто не испортит. Ни дождь, ни выходки сына, и уж тем более — плохое обслуживание. Стоит только взглянуть на дочурку, сразу тепло на душе становится. Так похожа на мать…

Еда, к моему удивлению, оказалась очень пристойной, можно даже сказать — вкусной. Пашка запихивался как троглодит. Но это и к лучшему. Хоть какое-то время не будет кидаться в меня своими колкостями. Лизка тоже очень увлеченно ела. Все нахваливала тортик. А когда пришла пора нам собираться и ехать в кино, она вдруг начала задыхаться. Свалилась на пол, держась обеими ручками за горло. Вся покраснела, бедняжка, глаза слезились, тело покрылось пятнами. Черт, это ведь аллергическая реакция. Я схватил официантку за шиворот. К своему дикому ужасу я узнал, что в съеденном дочуркой торте был мед. Как я мог не спросить об этом до того, как его принесли? У Лизы страшная аллергия на мед.

— Ты тварь, сволочь, подонок! — орал Пашка и бил меня кулаками. — Ты ублюдок, гад! Тебе мало смерти мамы?! Хочешь и сестру мою убить?!

Благо, у входа стояло такси. Держа в руках задыхающуюся Лизу, я заскочил на заднее сиденье и приказал гнать что есть силы в ближайшую больницу. Сынишка сидел спереди и звонил Анжелине, родной сестре моей покойной жены. После автокатастрофы она настояла на суде. Перекрутила все факты и взяла опеку над моими детьми. Я всегда знал, что она стерва, но чтоб воровать чужих детей… Я удивляюсь, как это она меня еще в тюрьму не упрятала.

Мы успели вовремя. Врач сделал Лизе укол эуфилина и напичкал всевозможными таблетками против аллергии. К вечеру, как он пообещал, ее можно будет забирать домой. Домой…

Прибежала Анжелина. Как дикий зверь она накинулась на меня, надавала пощечин, прокляла и пообещала добиться отмены судового решения видеться с детьми. Ну что ж, может быть, так оно и будет. Но пока я еще имею на это право. Поэтому я пробыл в больнице до того, как Лизе стало лучше. А этого не так долго пришлось ждать, как обещал доктор. Приблизительно через час она уже пыталась вскочить с кровати.

Анжелина повезла детей к себе домой. Я даже и не надеялся, что смогу поехать с ними. Но с Лизочкой все в порядке, а это самое главное.

Домой я решил пройтись пешком. Все равно делать больше нечего. Кончился дождь, и майское солнце выползло из-за туч. Я брел по бульвару. Погруженный в тяжелые думы. Волны речки бились о гранит. Теплый ветерок ласкал раскрасневшееся от пощечин лицо, сдувая на него капельки с кленовых листочков. Влажный запах земли. Как я люблю этот запах… Нет, я не виноват в смерти жены. Мы тогда ехали с вечеринки. Я сел за руль подвыпившим. Но Лиза была гораздо пьянее. Это не первый раз, когда мы так возвращались домой. Конечно, надо было вызвать такси, а машину забрать утром. Но кто же мог знать? Кто?! Я ничего не нарушил. Грузовик не затормозил на красный и врезался в нас со стороны, где сидела Лиза. Она умерла через несколько часов в больнице, а я, к сожалению, выжил… Анализ моей крови выявил алкоголь. Водитель грузовика стоял на своем, мол, ехал на зеленый. В общем, мне выпал очень плохой карточный расклад. А бездетная Анжелина этим воспользовалась.

Вдруг тишина разорвалась на мелкие кусочки злым лаем. Десятки бродячих собак, сбившихся в стаю. Их глаза горят бешенством, из их пастей течет пена. Они бегут на меня…

2008