• Новости
• Спонcорам
• Библиотека
• Авторы
• ФОРУМ
• Реализация
• Реклама
• Предприятие

Смех есть скрытый Плач.

Вернее, существуют два вида смеха: Смех и смех, именно так, с большой и с маленькой букв.

Обыкновенный Смех никогда не приведет к слезам, потому что ему не о чем скорбеть: он полон, весел и сочен, как спелое яблоко.

Именно благодаря своей полноте он царственно самодоволен, поэтому и начинается на большую букву, раздуваясь от собственной пышнотелости. Можно сказать, что он «духовно здоров». Так Смеются в кинотеатрах, за столом и в постели. Так Смеются крепкие дети на крепком морозе при виде деда Мороза.

Присмотритесь к празднованию Нового года на детском утреннике.

В шумной, пестрой, Смеющейся толпе вы обязательно найдете ребенка, который стоит как бы вблизи всех — не слишком далеко, чтоб отчуждение его не было замеченным и не стало предметом общих насмешек, но и не слишком близко, чтобы обжечься об этот шум и об эту пестроту. Ребенок, как правило, улыбается — улыбкой, вот-вот готовой заплакать.

А теперь посмотрите на этого ребенка дома, в кругу родных и близких ему людей, которых он не боится.

Жалея его, они привели к нему своего Деда Мороза.

Ребенок — смеется.

И в этом смехе — гораздо больше истинной радости бытия, света и кристальной чистоты, нежели в том, первичном, Смехе довольных жизнью и веселых людей.

Так смеются в храмах, за книгой или в любви. Смеются почти беззвучно, без смешка, без улыбки, познав до известного конца полноту страдания. Беззвучие смеха делает его смиренным и маленьким, а посему — наивысшим.

Плачут после такого смеха тоже беззвучно, одной душой выпрастывая и выплескивая грудные залежи.

Наверно, эти два вида смеха — Смех и смех — и есть то, о чем говорят: «небесное» и «земное», «праведное» и «греховное», «духовное» и «телесное», «прекрасное» и «безобразное», «божественное» и «человеческое», «христианское» и «языческое»...

Склонность смеяться так, а не иначе, в дальнейшем определяет судьбу.

Дети, вылинявшие во взрослых, будут продолжать свой утренник.

Те, в душе которых преобладает Смех, станут Хозяевами этой жизни, те, у которых преобладает смех, — ее Аскетами. Так рождаются политики и священники. Причем, в обоих случаях речь идет о призвании, а не о положении, ибо натура — дело рук Господа, а статус — рукотворная фикция.

Как много врожденных политиков по ошибке оказываются священниками, коим не сидится в сане, но как мало истинных священников — среди политиков!

Я не думаю, что, когда Иисус говорил о Любви, Он, ее уникальное и абсолютное воплощение, видел перед собой Инквизицию, Крестовые походы и рекламные слоганы.

Однако есть еще одна категория не вполне понятных людей, к которым принадлежат философы, художники и женщины. Они смеются обоими видами смеха одновременно.

Объединяет их рождающееся из такого двойного смеха Творчество.

Оно — источник их силы и причина их слабости, мотив для оригинальности и стимул к плагиату, грань между виной и невиновностью.

В чистилище этой двойственности они попадают не потому, что так хотят, желают этого, а потому что они так сотворены. Если бы их природа была иной, эти люди бы не творили: философы — истины, художники — красоты, женщины — жизни.

Настоящее Творчество рождается в узком промежутке между светом и тьмой, улыбкой и слезами, и, в зависимости от того, куда оно будет двигаться — к свету или к тьме, Творчество это либо выживает, либо умирает. Если к тьме — Смеху, телу, хозяйствованию — умирает. Если к свету — смеху, душе, священнодействию — обретает жизнь вечную.

В общем, чтобы стать творцом, Смеющийся должен заплакать, а потом — стать смеющимся...

Ясное дело, что de facto чистых видов не существует.

Каждый человек несет в себе смешинки этих трех типов: Смешного, смешного и двойственного.

В политике живет праведник, в художнике — богослов, в богослове — философ, в мужчине — женщина и так далее.

Более всего переживают те, в ком эти грани представлены на равных. Разноцветный кристалл, безусловно, радует глаз, но все же меркнет перед алмазом.

Более всего мучаются те, кто, по природе своей, принадлежат к людям смеха и выталкиваются жизнью — то ли по слабости своей, то ли по несовершенству самой жизни — в людей Смеха.

Есть разница между переживанием и мукой: переживание — это настроение, мука — состояние.

Переживание — поверхностно, мимолетно и возбудительно.

Мука — глубинна, длительна и утешительна. Переживание — раздражение, мука — страсть, в первоначальном смысле страдания. Они танцуют в обнимку, почти разнополо, как либидо — с любовью, чтобы, наконец, закончиться.

Переживание — прерывается — ничем, мука — завершается — просветлением.

Я Смеюсь, чтобы скрыть что — смеюсь.

Я плачу, потому что — смеюсь.

И я смею надеяться, что смеюсь я все же больше, чем Смеюсь, иначе: почему плачу?

2008