|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
... На Главную |
|
Золотой Век 2008, №7 (13). Валерий Князюк ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ В ПАРИЖЕ. |
|
If you are lucky enough to have lived in Paris, Как-то вечером, где-то за неделю до дня моего рождения, в нашей уютной мюнхенской квартире зазвонил телефон. Как оказалось, звонил мой друг Миша, владелец туристического агентства, — он предложил мне побывать в Париж. Сие предложение застало меня врасплох, поскольку вовсю шла подготовка к празднованию моего дня рождения: составлялись списки гостей, формировалось меню. Миша напрочь отмел всяческие объяснения, заявив, что выпадает весьма редкая возможность — отметить день рождения в самом Париже. Мало того — он мне эту поездку дарит! Согласитесь, от такого подарка отказываться было просто неудобно. День рождения в Париже — вот это ПРАЗДНИК! От этой мысли у меня перехватило дыхание… Но оставим пока сантименты в покое. Я ознакомился с программой сам и уговорил еще две пары стать нашими спутниками в этой поездке. И вот на комфортабельном микроавтобусе мы отправились в это маленькое романтическое путешествие. Первую остановку мы сделали в городе Реймсе, который находится километра в ста от Парижа. Именно здесь находится самый величественный собор в Европе, построенный в XII веке. Двадцать пять французских монархов короновались в этом соборе со времен Жанны Д`Арк. Вот с такими маленькими приятными остановками, подобными упомянутой, к вечеру мы добрались до Парижа, где и остановились в неболшом уютном отеле на бульваре Монмартр. Переполненные впечатлениями, мы до двух часов ночи гуляли по булварам. Магазины, мак-дональдсы, рестораны и кафетерии, несмотря на поздний час были полностью забиты посетителями. Яркая реклама, музыка, несмолкающий говор и смех сопровождали нас на протяжении двух километров, да и потом, в отеле, не давал сомкнуть глаз. Да и ладно. Ведь не спать же сюда мы приехали! Утреннее знакомство с Парижем началось с Елисейских полей — длиннющего проспекта, тянущегося от площади Согласия и сада Тюильри до Триумфальной Арки. Здесь, в бывшем дворце мадам Помпадур, расположились резиденция президента, магазины известных фирм, торговые галереи, кабаре «Лидо», ресторан «Распутин» и фирменные автомагазины. Триумфальная Арка была построена Наполеоном Бонапартом в 1806г. Но победителем он под ней так и не проехал. Только в 1840-м году, через девятнадцать лет после его смерти на острове Святой Елены пронесли под ней его прах. Со смотровой площадки Триумфальной Арки Париж смотрится красиво. Мы убедились в этом, поднявшись на нее и наблюдая с высоты птичьего полета как симметрично расходятся лучи двенадцати широких проспектов. Город лежал на ладони… А вот и Площадь Шарля де Голля. В прошлом — площадь Звезды. Таких звезд в Париже сотни. От этой Звезды до площади Трокадеро минут десять, не больше. И вот мы уже на правом берегу Сены, напротив Эйфелевой башни, в живописном квартале Трокадеро. И хотя каждый дом, каждый квартал в Париже — музейная ценность, но Трокадеро далеко опережает по количеству антиквариата другие улицы. Всему миру известны достопримекчательности Парижа — дворец Шайо, Морской музей, Музей Человека, музей современного искусства, дворец Токио — музей Монументального искусства... Окрестности города для непременного посещения предлагают знаменитое старинное русское кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Трокадеро граничит с Булонским лесом, прогулки по которому и по сей день остаются важным ритуалом для дам и мосье из высшего света. От площади Трокадеро рукой подать до ставшей символом Парижа Эйфелевой башни, появлению которой в свое время активно сопротивлялись парижане, опасаясь, что «металлический монстр» непоправимо исказит облик славного города... Башня возвышается над левым берегом Сены, в самом начале Марсового поля. Ажурная конструкция высотой в триста двадцать метров и весом в сто тысяч тонн, смотрится легкой, прозрачной, воздушной, кружевной. Построенная по проекту архитектора Эфейля к всемирной выставке 1889 года — башня стала визитной карточкой Франции и ее столицы. По вечерам, красиво подсвеченная, сверкает она яркими блестками огней. На скоростном лифте, вмещающем пятьдесят человек, мы поднялись на вторую смотровую площадку, где на высоте ста пятнадцати метров в ресторане «Жюль-Верн» выпили по бокалу шампанского за наших друзей, пожелав и им посетить Париж. До чего же красив этот город!.. Описать его, выразить вызываемые им чувства на бумаге, практически невозможно. Хэмингуэй был не прав, когда сказал: «Увидеть Париж и умереть...» — стоит и дальше жить, чтобы посетить его еще не один раз. От Эйфелевой башни по Марсовому полю мы направились к Военной Академии, построенной в 1752 году маркизой Помпадур для обучения военному делу молодых людей из бедных семей во времена правления Людовика XV. Самый знаменитый ученик этой школы — Наполеон Бонапарт, поступивший туда в 1784 году в возрасте пятнадцати лет. Все описываемые здесь и далее здания — дворцы гигантских размеров неповторимый фантастической красоты из белого камня, напоминающего мрамор. Последним в тот день было посещение нами Дома Инвалидов. Этот, почти королевский дворец, построен по указу Людовика XIV для ветеранов и инвалидов многочисленных войн того времени. Сейчас здесь действующий госпиталь; музей Армии, в котором выставлено самое разное оружие: от древнего до современного; Музей карт. А в Соборе Инвалидов — шедевре ренессанса с изящным позолоченным куполом и шпилем, — покоится прах самого знаменитого человека Франции. На зеленом гранитном постаменте стоит двухсоттонный саркофаг из красного порфира, в котором спит вечным сном Наполеон Бонапарт. Среди туристов много японцев, американцев, но во множестве наличиствуют и «новые» французы: негры, арабы, китайцы... После краткого отдыха в отеле мы вновь ринулись на улицы Парижа. Там было интересно все! Сам воздух, напоенный ароматом духов и весны... Влюбленные парочки, сидящие в кафетериях и бистро на улицах, и роскошно одетые пожилые люди, возвращающиеся из оперы… Портрет парижанки — густое облако дорогого парфюма, короткая норковая шубка или манто и куча драгоценностей! По обеим сторонам улиц — в первых этажах домов — рестораны, кафе… Умение превращать обыденную жизнь в праздник, а житейские потребности в предмет искусства — отличительная черта французов. И в этом смысле французская кухня — понятие, равнозначное понятию — французская мода. Она разнообразна и нам не понятна. «Музейный» день мы начали с музея Орсэ. В монолитном здании бывшего железнодорожного вокзала, построенного в 1898 году, представлено искусство всех направлений и стилей второй половины девятнадцатого — начала двадцатого веков: живопись, графика, архитектура... Здесь собраны полотна Делакруа, Милле, Курбе, Коро; и самое большое собрание импрессионистов — Клода Моне («Завтрак на траве»), Ренуара, Дега, Писсаро. Видели картины Серого, Леонида Пастернака. Одного дня явно мало. А затем нас ждал Лувр с его отделами Древнего Востока, египетских древностей, Древней Греции и Древнего Рима, прикладного искусства, скульптуры, живописи. Своими глазами видел подлинного Тициана, Рубенса, Ван-Дейка, Рембрандта, Эль-Греко, Веласкеса, Гойю, Делакруа, Коро и, конечно же, Джоконду, которая как-то особенно улыбнулась мне. Под стать ей лишь Венера Милосская, которую можно потрогать руками, что я и сделал. Все и везде фотографировал и снимал на видео. Для потомков. Следующей увиденной нами жемчужиной стал Версаль, где очень красивый и необычный парк и лес не меняются в течение трехсот лет. В двадцати километрах от Парижа на восьмистах километрах раскинулся Версальский дворец, построенный для Людовика XIV. В 1682-м году он стал главной королевской резиденцией. Во дворце роскошно и великолепно. Но, на мой взгляд, недостатки есть. Во-первых, все комнаты проходные, и спальни тоже. Во-вторых, отсутствие туалетов. Мне лично пришлось сходить за угол Версальского дворца и... пожалеть короля. И последним в этот день мы посетили музей Родена. «Мыслитель» сидел во дворе под накрапывающим дождем напротив «Ворот в Ад» и скучал. А на двух этажах особняка XVII века расположилась вся экспозиция, отражающая жизнь Родена. Слов нет. Это надо видеть. Земля в конце концов выветривается, и пыль улетает с ветром, люди умирают, исчезая бесследно, но Роден с его скульптурами — вечен. Гениев, подобных ему, людей от Бога, за прошедшие тысячелетия было не так уж и много. Именно это отчетливо ощущаешь в музеях Парижа. В отель мы вернулись практически без сил и без ног. Но разве в номере усидишь?! И через пару часов мы опять ринулись на бульвары Парижа. На этот раз хотелось расслабиться и отвлечся от впечатлений дня. Мы нашли уютную пиццерию, где и просидели на улице под навесом около двух часов. Совсем как парижане… Выпили по бокалу вина за здоровье друзей и решили двинуться дальше. В ресторан. В полночь зашли в шумный кабак. После того, как хлопнула третья бутылка шампанского, а музыка довела до такой степени эйфории, что у меня закружилась голова, я осознал в полной мере великолепие Парижа. И тут у меня вырвалось: — Так вот он какой… Париж… Да, это был он. Париж, ограниченный нашим отелем, Ревю Фоли-Бержер и Олимпиа, изрезанный Большими Бульварами, увенчанный «Максимом» и «Мулен-Руж», и густо «заляпанный» ночными ресторанами и кабачками Монмартра — не город «на показ», а город, живущий согласно своим неписанным законам и многовековым традициям. Именно поэтому он собирает большие доходы с развлекающихся туристов и им подобных, и цены в злачных местах, открывающихся после полуночи, такие, что только нувориш сможет их выдержать. В этом мы убедились очень скоро, когда пришел наш черед расплачиваться. Возвращались в отель на метро, которое работает в Париже с 1900 года и насчитывает около трехсот подземных станций, в пределах кольца, где проживает два миллиона жителей, а за пределами кольца, в Большом Париже проживает еще десять миллионов парижан. Выйдя из метро, мы еще долго шли по ярко освещенным улицам, любуясь красочными витринами магазинов Шанель, Кристиан Диор, Луи-Вуитон, Пьер Карден… Но в силу нелепости увиденных нарядов, даже если бы они и пришлись нам по карману, вряд ли у кого-то из моих спутников возникло желание надеть что-нибудь из этих коллекций. И духи здесь дороже, чем в Мюнхене. И тут, совсем не кстати напомнило о себе выпитое шампанское… На наше счастье, в отличие от Версаля, общественных туалетов в Париже много. Все платные и индивидуальные, внешне похожие на большие тумбочки для афиш. Красивые, разных цветов двери открываются после того, как опустишь два франка в прорезь автомата. Выходить оттуда не хочется… И вот, наконец, 11 марта — последний день нашего пребывания в Париже. Мы начали его с Латинского квартала на площади Святого Мишеля. Здесь находятся десятки учебных заведений и один из старейших университетов мира — Сорбонна, основанный в 1253-м году. Его студентами были Мольер, Робеспьер, Гюго, Бодлер, Помпиду. Это впечатляющее добротное и очень большое сооружение в кружевах из белого мрамора со своим Собором, где покоится прах ректора Сорбонны в 1624-1642 гг. — кардинала Ришелье. Мы бродили по старинным средневековым улочкам Парижа, посетили одну из самых старых армяно-грегорианских церквей XII века, где присутствовали на обрядовой церемонии. Прогулялись по улицам и памятным местам, связанным с приключениями А’Артаньяна и сфотографировались у дома Де Тревиля. Говорят, с тех пор здесь мало что изменилось… Пройдя несколько улиц, мы очутились в Люксембургском саду. Божественный парк разбит по приказу Марии Медичи в 1613-м году. Тогда же был построен дворец. Сейчас это просто большой необыкновенно красивый и ухоженный городской парк, где любят отдыхать парижане. А во дворце, сверкающем красотой и поражающем своей неповторимостью даже в Париже, находится городская администрация. И, наконец, вперед, на Монмартр! К музам и художникам. Монмартр расположен на холме, на самой высокой точке Парижа — на высоте 130 метров над уровнем океана. Здесь находится грациозный и грандиозный храм Сакрэ-Кер, построенный в память о жертвах Парижской коммуны 1871-го года, наверно, как дань угрызением совести французского правительства, истребившем нескольких десятков тысяч своих сограждан. Неподалеку, на небольшой старинной площади, под разноцветными зонтами сидят или стоят около сотни художников, которые тут же рисуют и тут же, на месте, продают свои картины. Именно здесь создавали свои шедевры Пикассо, Ван Гог, Ренуар, Модильяни, Тулуз-Лотрек, Утрилло… Впечатляет. Напротив базарчика — музей Примитивизма, музей Монмартра, музей Сальвадора Дали. Недалеко отсюда и кладбище, на обелисках которого можно увидеть много знакомых имен: Берлиоз, Оффенбах, Дега, Фуко, Ампер, Стендаль, Гейне, Александр Дюма… Спустившись с холма, мы оказались рядом с известным кабаре «Мулен Руж», где впервые появился знаменитый кан-кан. И сегодня «Мулен Руж» одно из самых любимых и посещаемых парижских кабаре. Здесь же, не менее знаменитая Пляс Пигаль, с массой заведений для любителей острых ощущений со стриптизом. А публичных домов — не счесть... И вот, наконец, Собор Парижской Богоматери. В центре Парижа, на острове Ситэ, в 1163-м году началось его строительство, а закончилось через двести лет. Башни собора высотой семьдесят метров, шпиль — девяносто метров. Знаменитые витражи и скульптурные изображения королей на фасадах выполнены в XIII-XIV вв. В этом соборе короновался Генрих VI-английский, так и не ставший королем Франции ввиду того, что Наполеон Бонапарт провозгласил здесь себя императором. В этом же соборе, уже в наше время, весь Париж прощался с Жаком Кусто… Внутри собора — полумрак, тысячи горящих свечей и ощущение холодного, далекого прошлого. Я все-таки поднялся на колокольню, где звонарем был Квазимодо, и видел колокол Эммануэль, вес которого тринадцать тысяч килограмм, а язык колокола — пятьсот. От его-то звона и оглох бедный Квазимодо. Видел вблизи и даже гладил ужасных химер, которые по-прежнему бесстрастно смотрят на Париж с высоты птичьего полета. Ощущения неописуемые. По возвращению в отель, мне все-таки напомнили, что у меня день рождения, и что пора бы уже его отметить. И мы отправились в рыбный ресторанчик в двух шагах от отеля, на его витрине аппетитно красовались выложенные на блюдах с мелким льдом устрицы, мидии, гребешки, кальмары, осьминоги, креветки, крабы, омары и еще что-то, ранее мною не виденное. Не успели мы сесть, как официант подкатил тележку, на которой в художественном беспорядке лежали живые рыба, раки, омары, и также во льду: устрицы, креветки и прочие «черви». Оставалось выбрать и заказать. На большом подносе со льдом нам принесли «ассорти» и белое вино. Официант, распознав, что мы новички в работе с «дарами моря», терпеливо помогал разделаться с устрицами, черными ракушками и омаром. Свежесть устриц я проверял каплей сока лимона. Если зашевелилась, то в рот ее и глотай. Когда глотаешь, она попискивает, да и вкус — специфический. Но если честно, съесть устрицу не очень просто. Довольные и несколько расслабленные мы продолжили наш праздник на кораблике, проплыв на нем по Сене от Эйфелевой башни до вокзала Де Аустерлиц и обратно. Через телефон и наушники к нему мы слушали гида-француженку, а в перерывах нам пели Азнавур, Ив Монтан, Джо Дассен. Мы проплывали мимо все тех же парижских достопримечательностей... Эта прогулка стала точкой над i после дневных поздравлений по телефону из Тель-Авива, Мюнхена, Баку, создавших на общем фоне парижских впечатлений непередаваемое ощущение праздника, который всегда с тобой. Поздно вечером мы с Мишей, а он хорошо говорит по-французски, отправились попрощаться с Пляс Пигалем на Монмартре. Нас хватали за руки зазывалы, подсовывая фотографии возможных партнерш, да и сами полуобнаженные красавицы не давали проходу. А поодаль, на проезжей части, в дорогих машинах и в дорогих шубах на голое тело сидели дамы еще более красивые, предлагая нам подсесть к ним всего лишь за бумажку в семсот или тысячу франков. Но нам не удалось испытать острых ощущений по-французски. Наверно, из-за нашей «совковости». Не приучены-с... Может быть и напрасно — ведь человеку свойственно желание попробовать в реальной жизни все возможное и… невозможное. Кто знает — удастся ли нам это сделать потом… «в другой жизни». Но эта мысль посетила меня на следующий день, когда уже было поздно размышлять — следовать ей или нет... Надо было собираться домой. Праздник продолжался. Как только мы выехали из Парижа, Миша вытащил ящик шампанского, раздал всем нам, за это время невероятно сроднившимся, одноразовые пластмассовые фужеры и произнес тост за мое здравие. С ответным кавказским тостом выступил перед микрофоном и я. А потом мы этот микрофон друг у друга отнимали. Настроение у всех было отличным, все хорошо отдохнули, и потому дорога в Мюнхен показалась значительно короче, нежели дорога в Париж. Четыре дня пролетели быстро и показались очень короткими, до предела насыщенными хорошо продуманной программой. Теперь, после Парижа, Мюнхен кажется мне большой казармой с чистенькими бараками. И почему я не родился в Париже? И почему я приехал в Мюнхен? Эти вопросы не дают мне покоя. И еще я хочу вернуться назад, в Баку. Ведь там, у меня дома, — в Баку, — есть здания, очень похожие на парижские. И здание Азнефти, и продмаг у кинотеатра «Азербайджан», и дом напротив него, и старый универмаг, и здание бывшего ГАПУ, и здание Пром. Банка, и дома на Телефонной и Торговой. А азербайджанцы очень похожи на французов. Да вот только не знаю — пустят ли меня обратно?.. Написано мною собственноручно, по путевым заметкам, в качестве приманки для друзей. |
|
2008 |
 |
 |
 |
 |
 |