|
|
Волошинский Крым
Его сонеты акварельны
И поэтичны акварели,
Что полуостров Крым воспели,
Где степь и море беспредельны.
Плеск волн на пляже колыбельный...
Тревожной ночью Коктебеля
Ленивый ветер еле-еле
Колышит лист — приказ расстрельный...
В местах божественно-прекрасных
То белых власть, то, снова, — красных...
На правый суд надежды нет.
Ни чьих сторон не принимая,
Опасностью пренебрегая,
В СВОЁМ Крыму живет поэт...
Неудачная акварель
Я мягкой кистью колонковой
Попробую о чем-то летнем:
Цветок изысканно-лиловый
На фоне мягком, неконкретном…
Нет, все же, прогадал я с фоном,
Забыл коварство акварели.
Начнем сначала. На зеленом…
Каком зеленом, в самом деле?
Оттенок непередаваем…
Салатный? Нет, скорей, — полынный.
Пятно лазурью добавляем…
Контраст? Нет, пустячок невинный.
Но пустячок, конечно, к месту,
Его, как раз, и не хватало…
Оранжевый зигзаг — фиеста!
Экспрессии, пожалуй, мало…
Вот здесь еще б добавить зноя —
Полынь слегка уравновесить…
Не получилось. Что со мною?
Нельзя так вяло о фиесте.
Лист неудавшийся отброшен,
За ним — другой. Проходит лето…
Мешает что-то мне в подвздошье.
Мешает… Никому об этом.
Солнечный наш класс
Сколько раз входил я утром, сколько раз,
В четырехоконный солнечный наш класс…
Третья парта с черной крышкой откидной.
Рядом Алка. Показать бы поджигной
Однокласснице. Ей это ни к чему.
Косы-бантики… Тургенева «Му-Му»
На дом задали готовить наизусть.
Не читал. Наверно, спросят. Ну и пусть…
После пятого — в развалины, стрелять.
Надо в этот раз чуть-чуть пониже взять —
Я вчера промазал, а теперь — на спор…
Обещал прийти с Проспекта Игорь-вор,
У него наколка: сердце и кинжал,
Он из наших никого не обижал,
Хоть и старше нас — ему шестнадцать лет.
Он давал мне настоящий пистолет
Подержать… Его убили через год.
За «Му-Му» мне — «двойка». Дома попадет…
***
Старой школы, двадцать лет уже как нет,
Мне слегка за шестьдесят, я трижды дед…
Вспоминаю вновь и вновь, в который раз
Четырехоконный солнечный наш класс…
В камине пляшет весело огонь...
В камине пляшет весело огонь,
Удобно кресло, мягок полумрак,
Уют... Но память ненароком тронь,
Тень промелькнeт, на первый взгляд, пустяк,
И хочется немедленно бежать
Туда, где снег колюч и ветер стыл,
И снова, как тогда, стоять и ждать,
Как сзади ласково меня обнимешь ты...
Подобрал монетку
Вот монетка, упавшая решкой...
Подобрал, не сумел пройти мимо.
Что-то было от женщины милой,
Необычной, неуравновешенной...
Профиль по-королевски серьезен,
Но улыбка в губах затаилась,
Ироничная... Сердце забилось,
Я узнал тебя! Выбросить? Поздно...
Ты прокралась на эту монету,
Что б я видел тебя ежечасно.
Сколько сил я потратил напрасно,
Сделал все, чтоб забыть тебя. Тщетно...
«Неторопливый разговор дождя…»
Неторопливый разговор дождя
Вполголоса, слегка однообразный.
Идет мой собеседник неотвязный,
Мне душу разговором бередя…
Перемещение воды с небес
В безветрие почти по вертикали,
Надежно занавешенные дали…
Надолго, видно. Мокрый луг и лес,
Подставивший для омовенья кроны,
Довольны — дождик этот долгождан,
Его сегодня предвещал туман
И чересчур раскаркались вороны,
Проснувшиеся в парке поутру…
Теперь попрятались. И я под крышей.
Окно распахнуто — так лучше слышать,
Что дождь бубнит, шатаясь по двору…
Попутчица
Плавно тронулся поезд. Закончилась командировка.
Надоело мотаться на старости лет взад-вперед…
Дело к ночи. Нас двое в купе, я и дамочка. Ловко
Сигареты — из сумочки… Знаю, что тут же начнет
О себе, о несчастной… Как будто, мне так интересно,
Что она из провинции, из небогатой семьи.
Я хотел бы пораньше поспать завалиться… Известно,
Что, затем, будет долгий рассказ о несчастной любви…
Мне придется внимать… Вдруг у дамы глаза увлажнятся,
Из кармана появится милый платок кружевной
И, конечно же, тушь поплывет… Ах, куда б мне деваться!
О замужестве первом, и слезы опять… Боже мой!
Я заранее знаю, что это был брак по расчету,
Но неточен расчет — оказался живучим старик!
Все же умер… Наследство… Мне завтра с утра на работу —
Завалюсь… Не выходит — у дамы подвешен язык.
Подавляю зевоту. О чем продолженье рассказа?
О другом старичке состоятельном? Я угадал!
И сюжет мне знаком, и вот эта красивая фраза:
«Как все пошло и гадко, и глупо…» Скорей бы вокзал!
Это — Чехов! Рассказ назывался… не вспомню... «…натура» —
Там, какое-то слово стояло еще впереди.
Ситуация та же и та же, отчасти, фактура —
Бирюзовая брошь на внушительной дамской груди…
***
«Нам пора познакомиться! Можете звать меня: Аза…» —
Неожиданно слышу. Как жаль, это — явь, а не сон…
И спокойненько (так и не вспомнив названье рассказа),
Поправляя пенсне, представляюсь ей: «Чехов Антон».
Опала
Воронеж. Ссылка. Яма. Вой метели.
Неправый суд. Гонения. Опала.
В вещах каким-то чудом уцелели
С десяток камешков агата и опала.
Красивые в сторонку отодвинул,
Согрел в ладони парочку невзрачных —
Они поближе в трудную годину
Красавцев переливчато-прозрачных.
Триумфа миг не часто выпадает
Средь каторжной работы серых буден.
Блеск праздников Поэт не замечает —
Он не от мира, свят и неподсуден.
Он вспомнил кедры в скалах Коктебеля,
Гостеприимство Максимилиана.
Сияло солнце, камешки блестели…
Воронеж. Вой метели. Ссылка. Яма.
Рядышком посплю
Проходит день в заботах незаметно:
Прогулка, кашка, игры, сон дневной...
Опять я в няньки нанялся на лето,
А подопечный — внук двухлетний мой.
Стемнело, наступило время сказок,
Потушен свет и дверь притворена...
За день набегается, но уснет не сразу —
За сказкой колыбельная нужна...
Лежит в обнимку с новою игрушкой
Любимый внук, и я ему пою...
А ночью он придет ко мне с подушкой:
«Подвинься, Дед, я рядышком посплю...»
Старые письма
Листок к листочку — памяти гербарий,
Прожилки-строчки выцветших чернил...
Мы способов других тогда не знали
Общения. Я время находил
Писать тебе подробно, ежедневно
И ждал ответа через пару дней.
В последний раз ты написала гневно:
«Забудь меня!» Излом твоих бровей,
Глаз глубину и пухлых щeк румянец,
И тихий смех, и сбивчивую речь,
И кличку, данную мне в шутку — «иностранец»,
Те письма старые мне помогли сберечь...
Как будто не было тех лет...
Как будто не было тех лет,
Что мы с тобою не встречались,
Как будто мы вчера расстались
И ничего меж нами нет.
Как будто не было обид,
Упреков и непониманья,
Как будто не было желанья
Простить, иль просто сделать вид.
Давай считать, что все закрыто,
Измены не было твоей,
Все стерто в памяти моей...
Ужель все вправду позабыто?
Что столько лет промчались зря,
Виновны оба — ты и я.
Пока с тобой
Надежде
Как мало нам отпущено, увы,
Как слишком поздно понимаем это...
Пока моя рука твоей согрета,
Глаза в глаза, касанье головы
Твоей с моей седою головою,
Пока с тобой обходимся без слов,
Я ни к чему иному не готов.
Огромный мир, в котором мы с тобою
Нашлись и потеряться не должны,
Без нас живет, ликуя и воюя...
Весь мир на миг хмельного поцелуя
Не променяю — нет ему цены!
«Твои рисунки из многоточий...»
Твои рисунки из многоточий
Неповторимы, но раз за разом
Я умудряюсь прочесть подстрочник -
Читаю сердцем, бессилен разум...
В хитросплетении точек этих -
Ты, с обнаженной своей душою...
Мы, что поделать, уже не дети,
И в детство больше впадать не стоит.
Впадать не стоит, но возвращаться
К своим истокам, давай почаще,
Там ощущенье добра и счастья
И чистым было, и настоящим!
|
|
